Закат медленно угасал. Уставшее за день, отливающее багровым сиянием солнце окрашивало город и очертания бухты в мягкие красно - золотые тона. Тона умирающего лета... И все более настойчивого и неизбежного дыхания осени.

Заканчивался день 28-го числа месяца последнего зерна 433-го года третьей эпохи Акатоша.

Фигуры двоих всадников отбрасывали длинные тени на мерно бьющиеся о берег волны Нибена.

- Нет, все-таки я не представляю кто мог это сделать,- промолвил после долгого молчания босмер. Одет он был в дорогой и модный костюм из зеленого сукна, который, однако, нельзя было назвать вычурным. Темно-каштановые зачесанные назад волосы, цепкий тяжелый взгляд, жесткое (возможно, даже жестокое) лицо - эльф производил впечатление личности суровой, решительной и не привыкшей отвлекаться на эмоции, свои либо чужие. - Но это определенно не кто-то из наших. Для проведения операции такого масштаба потребовалась бы уйма народа, причем это должны были быть солдаты, а не специалисты нашего профиля. Противостоять толпе клинков в открытом столкновении, меч на меч... Навыки наших агентов не допускают подобной дикости. Это должны быть самоубийцы, фанатики...

- Полагаю, в нашем случае уже не важно, кто заварил всю эту кашу, мессир, - осторожный, вкрадчивый голос отвечавшего мужчины, его медленная манера говорить усыпляли, очаровывали... Подобно красной ленте на рукояти кинжала, порхающего в руке настоящего мастера - посланника смерти. Асассина... -Главное, все теперь убеждены в том, что покушение на императора и принцев совершило именно братство. Кто-то постарался, чтобы эта уверенность поселилась в сознании теперешней правящей верхушки. Надо полагать, Мораг...

- Нет, спикер... Это не Мораг Тонг. С их повернутыми на чести принципами, они никогда не пошли бы на провокацию. Это не Хлаалу, они не привыкли работать убеждением. Если бы они решились начать войну, полилась бы наша кровь. Наша, а не Септимов.

- В таком случае, кто же? - одетый в черную робу с капюшоном мужчина поправил пристегнутый к поясу эбонитовый клинок. -Кому еще могло понадобиться выбить Темное Братство из Сиродиила, к тому же таким радикальным методом?

- Ответ - никто, мэтр Лашанс. -босмер задумчиво смотрел на противоположный берег реки, на устье Пантеры. Казалось, его чем-то заинтересовал остов корабля, напоротый на рифы. -Что-то подсказывает мне, что братство тут вообще ни при чем. Убийство императора не имело целью обратить на нас гнев Совета Старейшин, подставив под удар. Кому - то нужна была именно смерть Септимов.

Вновь наступившее молчание прерывалось лишь шумом прибоя и редкими криками сокола, витавшего где-то в высоте.

- Я окончательно перестаю что - либо понимать,- мужчина в робе устало потер переносицу. -Ведь сложившаяся ситуация с влиянием масс...

- Давайте не будем сейчас вдаваться в бесполезные рассуждения, спикер. -Похоже, эльф имел довольно неприятную привычку перебивать собеседника. Впрочем, положение в иерархии позволяло... Ведь он был самим Слушателем. -Я сам не знаю ответа на этот вопрос. Собственно, сегодня я пригласил вас не для беседы на эту тему. Скажите, Люсьен, вы помните своего первого наставника?

Быстрая ,почти незримая смена выражения лица, вздрагивание уголков губ не укрылись, однако, от взора Слушателя.

- Вижу, что помните. Вы не ожидали этого вопроса, не так ли?

- Да... Да, я прекрасно помню его, мессир. -Внезапно охрипший голос Лашанса с головой выдал волнение.. Что непозволительно для спикера Темного Братства. Тем не менее босмер не обратил на это внимание. -К чему вы спрашиваете?

- В сторону маски, месье Лешанс. Мне прекрасно известно, что вы всей душой ненавидите своего учителя за то, что он сотворил с вашей семьей. -Надо отдать должное спикеру, он сумел уже вернуть самообладание и вновь принял отстраненный и безразличный вид. -Ненавидите и жаждете его смерти, причем смерти от ваших - именно ваших - рук. Однако, как вам известно, Отец наш не терпит братоубийства. Пусть он и отошел от дел, но формально является членом братства вплоть до того момента, когда его душой завладеет Ситис. Так вот, спикер, слушайте меня внимательно. Уж не знаю, какие повороты судьбы здесь переплелись, но суть в следующем: некий Клаудиус Аркадиа, проживающий на Талос Плаза в столице, провел обряд и пожелал смерти вашего бывшего наставника. Понятия не имею, когда они познакомились, за что Аркадиа хочет убить его... Впрочем, для нас это не важно, вы же знаете, Люсьен. Люсьен?

Бретонец сидел, вперив взгляд в пустоту, судорожно сжимая в руке Клинок Горя.. В глазах его читалась ярость.

Эльф со вздохом прикрыл глаза, губы его произнесли что-то неслышимое и он плавно выбросил вперед правую руку. Момент, неяркая вспышка глубокого зеленого света - рука спикера отпустила кинжал и он, обессиленный, едва не упал из седла, но ставшая ему ближайшим другом за годы Теневая Грива не позволила этому случиться. Гневно сверкнув глазами на босмера, она ободряюще всхрапнула и мотнула головой, слегка хлестнув по лицу хозяина гривой.

- Итак, вы готовы слушать дальше, Лашанс? -Слушатель с улыбкой смотрел на своего подчиненного.

- Да, конечно, мессир.. Простите меня.. я...

- Не стоит, - произнес эльф. -Всего лишь испытание моих навыков в школе иллюзии. Как видите, успокоение мне удается весьма неплохо. Итак, как я уже говорил, мотивы Аркадиа не имеют для нас значения. Важно лишь то, что никто из состоявшихся членов братства - включая меня - не вправе выполнить заказ. Это будет подобно предательству, и Ситис не стерпит... А теперь, спикер, предлагаю вам найти решение этой головоломки, ибо оно существует. -Слушатель вновь загадочно улыбнулся.

И снова в течение некоторого времени тишину нарушало лишь течение Нибена и отдаленный шум Бравила.

- Меня привлекло одно ваше слово, мессир Анголим, - наконец заговорил бретонец. Состоявшихся. Вы сказали что действующие члены семьи не посмеют поднять руку на брата. Однако действовать, манипулируя непричастными, мы также не можем. Значит, искать нужно где-то посередине... Посвящение! Я могу предложить этот контракт новоиспеченному убийце в качестве посвящения!

- Браво, месье. Вижу, вы не зря занимаете свой пост. -босмер удовлетворенно кивнул.

А теперь, я думаю, нам пора расстаться. Контракт ваш. Отправляйтесь в убежище, обдумайте все, отыщите подходящую кандидатуру - и поручите ему убить вашего наставника. Поручите ему убить Руфио.

* * *

Сумерки накрыли форт Фаррагут.

В глубине форта, на жесткой кровати, лежал и пытался заснуть Люсьен Лашанс. Воспоминания, которые он так тщательно пытался стереть, вырезать, выжечь из своей памяти, бурлящим потоком хлынули в его разум после слов Слушателя, мессира Анголима. Он больше не был тем спикером Сиродиильского темного братства, в прошлом одним из лучших агентов, профессиональных убийц, козырей в рукавах Перстов смерти... Нет. Ему снова было семнадцать лет. Как в тот роковой день... Он ПОМНИЛ.

* * *

Мальчик бежал, не разбирая дороги. Падал, разбивая колени, сдирая кожу на ладонях... И вновь поднимался, чтобы пуститься бежать. Не зная куда, не зная зачем... Но зато прекрасно понимая от ЧЕГО.

Перед глазами все еще стоял ее взгляд... Удивленный, испуганный.. И резкие, ставшие ненавистными слова редгарда - кузнеца, Люка: "А ты чего тут забыл, дрын малолетний?! Вали к дьяволу, кайфолом, мы с тобой потом еще побеседуем.. Сопля прыщавая.. Пшел вон я сказал, ублюдок!" Боже, Ребекка, зачем ты так со мной?! Ведь я так любил тебя...

Чета Лашансов была бесконечно рада долгожданному рождению сына, которого они, как решили давно и твердо, назвали в честь дядюшки новорожденного - Люсьена Эстурвиля, боевого мага, героически погибшего при осаде Беттлспайра. Отец мальчика - Огье Лашанс - был главой представительства Вейрестской торговой гильдии в Сентинеле. Мать, также будучи сведующей в делах торговых, помогала мужу по мере сил.Однако после рождения долгожданного наследника все свое время, все тепло посвятила ему.

Мальчик рос в бесконечной заботе и ласках, ни в чем не ведал отказа... Благодаря опытным, откомандированным из Даггерфолла преподавателям и покровительству отца Люсьен получил превосходное образование, проявив при этом незаурядные способности и стремление к обучению. Как ни странно, особенно выделял его среди других учеников преподаватель основ боевых искусств, отмечая его поразительную, не по годам развитую реакцию, прямо-таки каджитскую ловкость и - что самое главное - способность обращаться со всеми видами личного вооружения. По словам преподавателя, воинского потенциала мальчика хватило бы на двух ветеранов - центурионов имперского легиона. Все было замечательно...

Пока приятель и коллега Огье, Франс де`Марик не привез в Сентинель из Вейреста свою красавицу-дочь - Ребекку. Девушка была на четыре года старше Люсьена, что, впрочем, не помешало добрососедским отношениям развиться в пламенное, страстное чувство.

Не описать словами, как были счастливы влюбленные вместе, как страдали при малейшем намеке на кратковременную разлуку... Кажется, само средоточие Этериуса - солнце при появлении их меркло, по сравнению с пылом их любви оно представлялось осколком талого льда..

Но не суждено было сбыться мечтам... Ветреным оказалось сердце юной прелестницы, и совершила она ужаснейшую из ошибок всей своей недолгой жизни - полюбила смуглого, крепкого как сталь, закаленного парня-редгарда, работавшего подмастерьем кузнеца в рабочем квартале.

И вот, однажды ночью, возвращаясь с дружеской посиделки в таверне, услышал он из кузницы знакомый голос...

Увиденное так поразило юношу, что он не смог вымолвить ни слова. Он просто развернулся и вышел, вызвав еще большие насмешки Люка.

Но... не успел он пройти и с десяток шагов, как в его голове зазвучал голос - навязчивый, страшный, пугающий - но вместе с тем властный, уверенный, дарующий силы... Голос, не принадлежащий ни одной из существующих живых форм, голос существа безмерно могущественного, голос одной из первооснов существования мира... Голос Ситиса. Плечи Люсьена напряглись, ладони судорожно сжались в кулаки, глаза накрыла багровая пелена...

А потом была КРОВЬ. Много крови...

Юноша бежал, не разбирая дороги. Падал, разбивая колени, сдирая кожу на ладонях... И вновь поднимался, чтобы пуститься бежать. Не зная куда, не зная зачем... Но зато прекрасно понимая от ЧЕГО.

Проснулся Люсьен за полдень. Он лежал в гуще листвы, промокший, озябший от росы... Он вспомнил, что ночью в чаще леса силы его покинули, он оступился, упал в какой-то овраг и больше не смог подняться. Странно, но воспоминания о вчерашнем ужасном происшествии больше не вызывали страха и отвращения, лишь холодное, пустое чувство осуществленной мести.

Юноша лежал, закрыв глаза, и пытался привести в порядок мысли, понять, что делать дальше, когда странное ощущение кольнуло его. Он чувствовал на себе взгляд.

Медленно разлепив веки, Люсьен увидел над собой чистое голубое небо, украшенное невесомыми перистыми облаками... Верхушки сосен, устремившиеся вверх, к блестящему диску солнца, размеренно покачивались в такт порывам свежего ветра. Они словно кивали ему, пытаясь сказать... Что? Беглец так и не смог этого понять, его внезапно заставил насторожиться какой-то шорох, донесшийся сзади, из-за головы. Он резко вскочил на ноги, ну тут же со стоном вновь упал навзничь - нестерпимая боль пронзила все его тело, сковала цепью конечности, парализовала движения...

- Да уж, парень, ты теперь с неделю ручками-ножками пошевелить не сможешь, - послышались слова невидимого незнакомца. Голос был совершенно пустой, ничего не выражающий и сухой, как колючка из пустыни. -Ты хоть знаешь, сколько ты отмотал на своих двоих за прошедшую ночь?

- Вы пришли чтобы казнить меня? -это было скорее утверждение, чем вопрос.

- Казнить? Хм... Думаю,нет. Уже нет. Сейчас я здесь чтобы предложить тебе кое-что.

Впрочем, первый исход также вполне вероятен. Зависит от твоего ответа на предложение.

Незнакомец подошел и присел на корточки рядом с распростертым на земле юношей. Люсьен увидел перед собой худого,высокого, коротко стриженого мужчину лет сорока пяти. Он был одет в пыльный затасканный дорожный плащ, судя по которому, незнакомец не первый день находился в пути. Тонкие, сухие черты лица, бесцветные губы, впалые щеки - все это делало путника весьма и весьма похожим на змею. Особенно обращали на себя внимание его глаза - слегка прищуренные, резко-голубого цвета, с чрезмерно узкими зрачками - казалось, о них можно порезаться как об осколок льда. Юноша вдруг понял что его отталкивает вид этого человека. Отталкивает и пугает.

- Так вот, -продолжал незнакомец. Вчера ночью ты совершил ужасное деяние, мальчик мой. Ужасное и вместе с тем неизмеримо прекрасное, достойное лишь сильных. Ты окрасил руки кровью невинного, и чистый свет этой крови привлек к тебе внимание самой Матери Ночи и нас - ее детей. Теперь я зову тебя стать одним из нас, вступить в нашу большую семью. Приветствуй же меня, Люсьен, приветствуй как брат и как сын! Но знай - присоединившись к нам, ты уже никогда не сможешь уйти. До самой своей смерти, когда душу твою призовет к себе Ситис. Отказавшись же, ты останешься лежать здесь навсегда, в безвестности, и сотрется память о тебе в умах и серцах людей, ранее окружавших тебя.

Люсьен лежал, пораженный, не понимая и не будучи в состоянии осмыслить слова незнакомца. Темное Братство! Он слышал о нем не единожды, читал о нем. Знал, что нужно сделать, чтобы вестник Семьи пришел и призвал убийцу... Но на страницах книг

и в разноголосье людской молвы это выглядело совершенно иначе. Теперь же настоящий, во плоти и крови, асассин сидел перед ним, семнадцатилетним мальчишкой, и терпеливо ждал ответа.

И тут Люсьен вдруг понял, что не хочет умирать. Когда он лежал в полузабытьи, разбитый, загнанный, смерь казалась ему избавлением. Но теперь, когда она была рядом, витала в воздухе, светилась в глазах сидящего рядом человека...

Прикрыв глаза, юноша медленно кивнул.

- Что ж, мой мальчик, -бесцветным голосом промолвил убийца. -Рад приветствовать тебя в рядах Темного Братства. Отныне я твой наставник, твой учитель. Ты должен полностью подчиняться мне, слушать каждое мое слово. Ты можешь звать меня Руфио.

Люсьен посмотрел на асассина и промолвил:

- Моя семья.. Неужели мне придется забыть про них? Я никогда их больше не увижу...

Губы Руфио изобразили жуткое подобие улыбки. Наверное, если бритвы могли бы улыбаться, они делали бы это именно так.

- Мы - твоя семья, Люсьен. Что же касается тех людей с которыми ты жил раньше... Думаю, при всем желании ты не сможешь с ними увидеться. Дело в том, что некий джентльмен из Вейреста пожелал, чтобы семейство Лашансов исчезло. И попросил об этом нас. И если бы не твой вчерашний поступок, ты был бы мертв сейчас.. Как и вся твоя бывшая семья.

Ужас заполнил душу Люсьена.. Он не мог вымолвить ни слова..

-Кстати, -продолжил Руфио. -Братство избрало для выполнения этого контракта меня.

* * *

Спикер с криком открыл глаза. Всю ночь его мучили кошмары, воспоминания далекого прошлого... Но было и кое-что еще. Перед самым пробуждением его посетило видение... Он знал, кто поможет ему наконец расправиться со своим мучителем и воздать ему должное за все страдания.

И он знал где искать мстителя.

* * *

Закат медленно переходил в ночь. Уставшее за день, отливающее золотым сиянием солнце садилось за горизонт, окрашивая город и очертания бухты в сумеречно - серые тона. Тона умершего лета... И полноправно вступившей в свои владения осени.

Фигуры двоих всадников одиноко стояли на песчаном берегу мыса, вдававщегося в Нибен на юге графства Бравил.

- Где вы умудрились найти этого умельца, спикер? - с улыбкой спросил Анголим. - Тихо и незаметно, не пролив ни капли своей крови, погасить такое чудовище как Руфио... Уж не полубог ли он какой-нибудь?

- Не думаю, мессир, - также улыбнувшись ответил Лашанс. Хотя, несмотря на улыбку, заметны были какие-то перемены в его лице. Ставший надтреснутым, но в то же время прямым и открытым голос, печать глубокой умиротворенной печали на лице... Даже глаза смотрели не так как раньше. Что-то странное, неуловимое поселилось в них. Словно что-то давно потерянное и забытое вновь вернулось, пробудив ото сна. Надежда... -Полагаю, дело в том, что я солгал нашему новоиспеченному брату. Я сказал ему, что Руфио - хилый, немощный старик, только и делающий что валяющийся на своей кровати в гостинице. Это придало ему уверенности. Хотя, кто знает...

- В любом случае, ваша месть свершилась, Люсьен. Кстати, вы слышали что заказчика - того самого Аркадиа - пожизненно упекли за решетку? Легионские ищейки обнаружили в его доме следы проведения ритуала.. И дневник. И не преминули обратить эту находку себе на пользу - теперь в доме Клаудиуса находится форпост городской стражи...

- Как говорится, палец в рот не клади этим законникам... Что ж, мы выполнили свое обязательство - он оплатил. Остальное - не наша забота.

-Верно. Да, Люсьен, вы не заметили одну странность - по вечерам, когда мы беседовали здесь, на мысе, мимо нас шагал этот потешный полтергейст, которого в Бравиле еще Дозорным кличут. Так вот нет его в последнее время... Что с ним сталось, интересно?

- Может быть, ушел наконец на покой? Или помог ему кто... А может, и то и другое. Пусть покоится с миром.

- Интересные слова, спикер. Особенно для вас. - Анголим хитро прищурился. - Ну что ж, нам опять пора прощаться. Берегите себя, Люсьен, что-то нехорошее у меня предчувствие последнее время.

- Да и у меня тоже, мессир Анголим. Надвигается что-то.. Чувствую, тяжелые времена впереди.

Проехав немного вместе, всадники расстались. Ночь накрыла Сиродиил. Кто знает, правдивы ли были предчувствия повелителя с подчиненным, да и, что греха таить, крепких друзей? И если правдивы, то насколько? Во тьме веков скрыт ответ... И лишь Свиткам суждено сохранить его навечно.

(с) Div.Vine